1990-е называют годами реформ, 2000-е - тучными, о нынешнем периоде многие тоже говорят комплиментарно (а из тех, кто ругает - многие ностальгируют по к 1990-м). Будем же смотреть, что показывает сравнение различных сфер жизни общества (в некоторых постах также затрагивается тема сравнения СССР с дореволюционной Россией).
В этом посте - поучительная история о сущности, которую я бы жалеть не стал, но судьба ее тем не менее показательна - контрреволюция тоже отлично умеет пожирать своих детей.
Итак, речь пойдет о "толстых журналах" - несмотря на формально чисто литературную роль, именно писательское сообщество становится одним из прибежищ фронды как либерального характера (более всего - "Новый мир", "Знамя", "Октябрь" и т.д.), так и националистов в России и остальных союзных республиках.
К Перестройке сил, способных противодействовать антикоммунистам, там уже не оставалось (а либералы и националисты отнюдь не были разделены китайской стеной - так, либералы публиковали и ультраконсерватора Солженицына).
И если тираж националистической "Молодой гвардии" в Перестройку даже падал (оставаясь, тем не менее, в рамках нескольких сотен тысяч), то либеральные журналы пережили небывалый взлет тиража - яро проперестроечный и опубликовавший, в числе прочих, произведения Солженицына (повторив хрущевские времена с "Одним днем Ивана Денисовича") "Новый мир" дошел до тиражей более 2 миллионов по сравнению с 172 тысячами в 1975 г. и 490 тысячами в 1987-м; пикового тиража в 380 тысяч достиг в 1989 г. "Октябрь" (еще в 1973 г. после смерти искреннего коммуниста Кочетова перешедший в руки будущего участника "письма 42-х" Ананьева), до миллиона имело тираж "Знамя" под руководством еще одного либерала Бакланова.
Что же произошло дальше?
А вот что:
https://vas-pop.livejournal.com/2451919.html
Снимаются цензурные ограничения, лимит на подписку, тиражи резко взлетают. Создалась иллюзия, что если все эти журналы при социализме неплохо существовали, то и при рыночной системе смогут существовать вполне безбедно. Между прочим, издательство «Известия» не возражало, чтобы мы отделились. Пиком тиражей бумажной периодики был 1990 год, затем пошел резкий спад. Все подписные издания оказались в трудном положении. Ведь что такое подписка? Деньги журнал получает вперед, они из-за инфляции тут же тают, а выполнять свои обязательства перед подписчиками редакции необходимо в течение года или как минимум полугодия. Каждый номер «Нового мира», в отличие от советского времени, стал убыточен. Чем больше тираж, тем больше убыток. К этому мы оказались не готовы. Но падению тиража тогда не очень, скажем так, печалились: меньше тираж, меньше совокупный убыток. Кроме того, миллионный тираж серьезного литературного журнала (в 1990 году – 2700 тыс. экз.) – в этом есть какая-то ненормальность. «Перестроечные» тиражи рождали у многих неоправданную эйфорию. На самом деле, необходимо было трезво рассчитывать, как в новых экономических условиях двигаться дальше. У журнала формата «Огонька», да, вполне могли быть миллионные тиражи, а вот у журнала без иллюстраций, только с «умным» текстом – проза, поэзия, критика, философия, архив и пр. – их быть не может, что называется, по определению.
Обратим внимание, что резкое падение тиражей ранее сверхпопулярных изданий произошло задолго до массового распространения интернета - не форма ознакомления сменилась, а именно интерес пропал, общество в 1990-е оказалось занято совсем иным (меньшинство - бизнес-карьерой, большинство - физическим выживанием). Уже в 1994 г. тираж "Нового мира" составил 29 тысяч - на порядок меньше в сравнении с "застойными" годами и почти на два порядка в сравнении с Перестройкой (сейчас же тиражи литературных журналов составляют единицы тысяч).
Объединяющий же многие литературные журналы в электронном виде "Журнальный зал" имеет около 300 тысяч заходов в месяц - что в условиях доступности по клику, разумеется, не равносильно тиражу в 300 тысяч в печатную эпоху.
В данном случае мне трудно сказать "нас" - но "их" тоже, как мне кажется, наебали.