1 (14) марта 1917 г. Петросовет (в тот же день принявший представителей солдат) и Временный комитет Государственной думы договорились о совместной программе (8 пунктов включая амнистию по политическим делам, отмену сословных, национальных и религиозных ограничений, подготовку всеобщих равных выборов в Учредительное собрание и органы местного самоуправления, замену старой полиции подчиненной местным органам власти милицией, а также оставление в Петрограде и с оружием революционных военных частей). Никак в программе не затрагивался вопрос о войне; не содержалось в программе и провозглашение республики хотя Учредительному собранию давались полномочи установить форму правления.
Петросовет признал за ВКГД право сформировать правительство, хотя фактически взял в свои руки местную власть в Петрограде. Таким образом и было создано то неустойчивое равновесие, на котором в будущем держалось Временное правительство - даже эсеро-меньшевистский Петросовет был намного левее деятелей ВКГД вроде Гучкова, не говоря уже о Шульгине (входившие одновременно в руководство ВКГД меньшевик Чхеидзе и эсер (ранее трудовик) Керенский в ВКГД были явным меньшинством).
Продолжилась революция за пределами столицы - восстали матросы близкого к столице Кронштадта, убившие командира порта аддмирала Вирена. В Москве же повторилось происходившее в Петрограде 26-27 февраля - воинские части одна за другой стали переходить на сторону восставших, а местные деятели буржуазной оппозиции и и правых социалистов создали орган местного значения с функциями, аналогичными ВКГД - Комитет общественных организаций Москвы.
Тем временем, еще мало что понимающий Николай в ночь с 28 февраля был вынужден развернуться в Малой Вишере, не доехав до Петрограда; через станцию Дно он выехал в Псков, где располагалось командование Северного фронта.
Именно вечером 1 марта о своей поддержке ВКГД, Родзянко и идее "ответственного министерства" фактический глава действующей армии (начальник штаба при самом Николае) Алексеев и главнокомандующий Северным фронтом Рузский, сам же Николай соглашался только на назначение Родзянко премьером и предоставления ему права назначения некоторых (не всех!) министров.
Со стороны человека, уже утратившего власть над столицей и лояльность армии, это был крайне запоздалый шаг, который ничего не мог изменить. О Рузском же и Алексееве в ответ монархистам, делающих из них "виновников революции" и "заговорщиков", надо сказать, что они стояли перед фактом - самодержавию войска служить отказались, ВКГД же собирался создать оборонческое и преимущественно правое по составу правительство (военным министром вскоре стал Гучков, представитель октябристов, выступавших за сохранение монархии и неравные выборы).
Считают ли николаефилы, что Рузский и Алескеев должны были снять с фронта войска, чтобы попытаться строить в Петрограде бойню (более вероятным был бы переход и этих войск на стороны революции, но справиться с 160-тысячным гарнизоном Петрограда можно было бы и в лучшем для монархистов случае, только начав полномасштабную гражданскую войну) - вопрос, остающийся на совести николаефилов.
Петросовет признал за ВКГД право сформировать правительство, хотя фактически взял в свои руки местную власть в Петрограде. Таким образом и было создано то неустойчивое равновесие, на котором в будущем держалось Временное правительство - даже эсеро-меньшевистский Петросовет был намного левее деятелей ВКГД вроде Гучкова, не говоря уже о Шульгине (входившие одновременно в руководство ВКГД меньшевик Чхеидзе и эсер (ранее трудовик) Керенский в ВКГД были явным меньшинством).
Продолжилась революция за пределами столицы - восстали матросы близкого к столице Кронштадта, убившие командира порта аддмирала Вирена. В Москве же повторилось происходившее в Петрограде 26-27 февраля - воинские части одна за другой стали переходить на сторону восставших, а местные деятели буржуазной оппозиции и и правых социалистов создали орган местного значения с функциями, аналогичными ВКГД - Комитет общественных организаций Москвы.
Тем временем, еще мало что понимающий Николай в ночь с 28 февраля был вынужден развернуться в Малой Вишере, не доехав до Петрограда; через станцию Дно он выехал в Псков, где располагалось командование Северного фронта.
Именно вечером 1 марта о своей поддержке ВКГД, Родзянко и идее "ответственного министерства" фактический глава действующей армии (начальник штаба при самом Николае) Алексеев и главнокомандующий Северным фронтом Рузский, сам же Николай соглашался только на назначение Родзянко премьером и предоставления ему права назначения некоторых (не всех!) министров.
Со стороны человека, уже утратившего власть над столицей и лояльность армии, это был крайне запоздалый шаг, который ничего не мог изменить. О Рузском же и Алексееве в ответ монархистам, делающих из них "виновников революции" и "заговорщиков", надо сказать, что они стояли перед фактом - самодержавию войска служить отказались, ВКГД же собирался создать оборонческое и преимущественно правое по составу правительство (военным министром вскоре стал Гучков, представитель октябристов, выступавших за сохранение монархии и неравные выборы).
Считают ли николаефилы, что Рузский и Алескеев должны были снять с фронта войска, чтобы попытаться строить в Петрограде бойню (более вероятным был бы переход и этих войск на стороны революции, но справиться с 160-тысячным гарнизоном Петрограда можно было бы и в лучшем для монархистов случае, только начав полномасштабную гражданскую войну) - вопрос, остающийся на совести николаефилов.
Расписаться на открытке