Вслед за работниками Путиловского завода останавливать работу начали и рабочие других предприятий, и забастовщики с рабочих окраин по нескольким направлениям двинулись в центр Петрограда.
Способствовало массовости выступлений и то, что 8 марта по новому стилю уже было известно в рабочей среде как праздник борьбы трудящихся женщин за свои права, и женщины-работницы активно участвовали в демонстрациях.
Кроме того, рабочие останавливающих работу предприятий заходили и на соседние предприятия, чтобы убедить их рабочих присоединиться к стачке, таким образом движение стало набирать массовость.
Всего 23 февраля, по сведениям властей, к концу дня бастовало 43 предприятия с 78 443 рабочими (другие оценки числа бастовавших достигают 128 тысяч).
Тем временем состоялось заседание Государственной думы, на которой запрос против локаута на Путиловском и Ижорском заводах внесли депутаты от фракций меньшевиков и трудовиков (депутаты-большевики были сосланы в Сибирь еще в ноябре 1914 г.); поддержал запрос в своей речи и кадет Шингарев, тогда как правый депутат Шульгин ответил, что он не присоединяется к запросу, поскольку у него нет оснований не доверять военным властям, в управлении которых находились эти заводы.
Вечером 23 февраля на совещании руководство петроградских большевиков, бывших тогда не самой влиятельной силой из-за репрессий, но принявших активное участие в революции, приняли решение поддержать забастовку, усилить агитацию среди солдат и добиться вооружения рабочих.
Что же до Николая II, то у него первая дневниковая запись о революции была написана только 27 (!) февраля - до того он в Могилеве оставался чисто пассивной фигурой.