Итак, первые месяцы после победы повстанцев в январе 1959 г. преобразования не выходили за рамки капиталистического строя, однако независимое поведение Фиделя и его соратников североамериканцам нравилось все меньше.
В целом, в отличие от запомнившегося волной установления открыто фашистских режимов во второй половине 1960-х и 1970-х, конец 1959 г. был периодом (относительной) демократизации, однако в обстановке этой демократизации США удалось довольно легко договориться с политическими силами, на словах довольно радикальными и даже "социалистическими" (риторика их не уступала словам СИРИЗА и "Подемос" в наши дни), но фактически готовым к продолжению проамериканской политики на новый лад.
Первым из подобных политиков, которому удалось прийти к власти, в 1948 г. стал костариканец Хосе Фигерес (в 1958 г. истек его второй президентский срок), а почти одновременно с революцией на Кубе пал военный режим и в Венесуэле, и после его падения президентом страны был избран стал глава партии "Демократическое действие" (декларировавшей стремление к "демократическому социализму"), в прошлом член компартии Ромуло Бетанкур.
Такой же политики, как у Бетанкура и Фигереса, США ожидали и от кубинских революционеров, но наткнулись на отпор и дальнейшие, более радикальные шаги. В октябре 1960 г. Куба национализировала принадлежащие американским компаниям нефтеперерабатывающие предприятия, после чего уходящее правительство Эйзенхауэра запретило поставки на Кубу всех товаров, кроме продовольствие и медикаментов, и разорвало с ней дипломатические отношения.
В апреле 1961 г. уже при новом президенте Кеннеди США организовали неудачную попытку вторжения в Заливе Свиней - разумеется, после этого были расторгнуты всяческие связи между странами.
Но это пока касалось лишь США, но уже несколько месяцев спустя Кубы была исключена из Организации американских государств - и формальным инициатором исключения (уши американцев, понятно дело, всё равно торчали) стал не кто-нибудь из правых диктаторов, а "демократический социалист" Бетанкур. Формально он обосновывал свою позицию "поддержкой демократии против диктаторских режимов", но на деле борьба его с правыми диктатурами ограничивалась главным образом словесным осуждением.
В дальнейшем, за исключением кратких периодов избрания левых правительств вроде Альенде в Чили 1970-73 гг., сохранили связи с Кубой из стран Западного полушария только Канада (где вскоре к власти пришел не боявшийся разойтись с Вашингтоном по многим вопросам Пьер Трюдо; однако отношения сохранялись даже при таком правом премьере, как Малруни) и с Мексикой.
В целом же во внейшней торговле Куба полностью переключилась на соцлагерь, составлявший к концу 1980-х более 80 % ее внешней торговли.
Разумеется, после распада СССР и резкой смены политической ориентации восточноевропейскими странами были катастрофическими - и в этот момент США снова прельстились фальшивой легкостью "скорого падения режима", пойдя на беспрецедентные и регулярно осуждаемые большинством государств в ГА ООН меры - вводились санкции даже против иностранных компаний, пытавшихся одновременной торговать и с США, и с Кубой.
К "падению режима", это, однако, не привело, а, пережив восстановление после тяжелейшего спада 1990-х, найдя тесного союзника в лице боливарианских властей в Венесуэле (а также активизировав торговые отношения с целым рядом стран, включая Китай), кубинцы продемонстрировали, что краха не будет. Последние годы стимулом к санкциям для США была скорее борьба за голоса кубинской антиправительственной эмиграции во Флориде, которые могли перевесить этот штат в ту или другую сторону на президентских выборах.
В дальнейшем же, очевидно, цели США теперь будут достигаться другими методами, и кубинцам надо быть крайне осторожными, чтобы нынешнее отступление от социалистической организации хозяйства во многих отраслях стало лишь НЭПом, а не "перестройкой".