2) Надо бы покопать глубже, чем именно его East Capital занималась в России.
Само интервью (на всякий случай копирую полный текст, а то вдруг с сайтом что случится или потрут:
http://finparty.ru/section/interview/16051/
Айварас Абромавичус в детстве был чемпионом СССР по баскетболу, а теперь управляет одним из крупнейших фондов, инвестирующих в российские акции. О том, как уроженцу Литвы, учившемуся в Эстонии, удалось сделать карьеру в Швеции, он рассказывает в интервью finparty.
- Айварас, расскажите, что из себя представляет компания East Capital, и чем она занимается в России?
- East Capital одна из крупнейших компаний, инвестирующих в Восточную Европу. Во время кризиса доверие инвесторов к небольшим компаниям уменьшилось, а крупные операторы стали еще крупнее. И сейчас у нас самые большие активы за все время существования компании - $8 млрд. Эти средства мы вкладываем в рынки Восточной Европы, из них чуть больше $5 млрд инвестировано в Россию, и по этому показателю мы одни из крупнейших в мире. Объем East Capital Russia Fund, вкладывающего в российские публичные активы, составляет $3 млрд.
- Почему фокус на Восточную Европу?
- East Capital уже 14 лет занимается инвестициями в Восточную Европу. Есть у нас и новое направление – год назад мы купили компанию по управлению активами в Китае (пока это 5% нашего бизнеса). Но я бы сказал, что фокус у нас на Россию - это самый большой рынок в наших портфелях.
- А какие у вас еще фонды в России?
- Всего у нас около 20 фондов, половина из них инвестируют в Россию. Есть, например, Eastern European Fund объемом больше 1 млрд евро, его 60% приходится на Россию. Есть энергетический фонд на 200 млн, есть отдельный фонд акций второго эшелона, запущенный в 2003 году, это был первый в мире подобный фонд. Есть еще другие фонды и отдельные мандаты. Например, мы получили пару мандатов от крупных инвесторов, фондов будущих поколений арабских стран. Они управляются отдельно, и инвестиции в Россию тоже составляют их большую часть. Есть американские фонды благотворительного типа: миллиардеры откладывают часть средств на благотворительность, и чтобы эти суммы не уменьшались, их надо инвестировать. И там тоже есть российские активы.
- Почему East Capital изначально начал инвестировать в Россию?
- Это была идея учредителя компании и председателя ее совета директоров Питера Хаканссона. Он много лет работал в крупном шведском инвестбанке Enskilda Securities, и в начале 90-х годов, после развала СССР, начал привлекать деньги для прибалтийских компаний. Но вскоре увидел, что его работодатель не хочет тратить ресурсы на рынки Восточной Европы, в будущее которых Питер очень верил, и ушел оттуда, чтобы сделать свою компанию. East Capital - это шведская частная компания, и у нее семь акционеров: три шведа, три литовца, в том числе я, и одна француженка.
- Сколько человек в российском офисе, и кто им руководит?
- Всего в компании работает 160 человек, из них 20 в Москве. Ими руководит Ханна Лойкканен (ранее работала в Fim Securities и заменила Юрки Талвитие, перешедшего в IR ВТБ – ред.). Она также управляет фондом прямых инвестиций банковского сектора. В нем около 12 портфельных инвестиций: семь в Россию, а пять в банки СНГ – по одному в Грузии и Казахстане, и три в Украине. Кроме банков есть коллекторская компания, которую мы создали вместе с крупнейшей скандинавской коллекторской компанией.
- Какой объем банковского фонда?
- Первоначально инвестировали около 500 млн евро. Сейчас его объем меньше, потому что если российские банки в кризис были устойчивы, то пара других инвестиций в Украине и Казахстане, повели себя плохо.
- Можете перечислить все банки, в которые вы инвестируете?
- Да, это Азиатско-Тихоокеанский банк, Акибанк, Локо-Банк, Фиабанк, Пробизнесбанк, Кедр Банк, Bank of Georgia , BTA, Пивденный, Надра, Платинум.
- А чем вы лично занимаетесь в East Capital?
- Я отвечаю за управление $7 млрд из $8 млрд вместе с коллегой Якобом Грапенгиссером.
- Неплохой участок работы…
- Да (улыбается). Я пробыл в российском офисе три года, а теперь возглавляю киевский офис компании. И продолжаю мотаться между ними – в прошлом году провел в поездках 213 дней. У меня жена украинка, и в Киеве семье жить комфортнее – там больше зелени и меньше пробок и машин, мы на Крещатике живем, там, в отличие от Москвы, свежий воздух.
- Как вы с Якобом делите сферу ответственности?
- Я занимаюсь Россией и странами бывшего СССР. Якоб Россией и Балканами – бывшей Югославией, Турцией и Румынией.
- А как решения принимаете?
- Коллегиально. Кроме нас двоих в принятии решений участвует еще Питер, который кроме прочего является директором по инвестициям всей компании. Россию с Якобом делим по секторам – я, например, больше разбираюсь в электроэнергетике, был в совете директоров «Русгидро» также покрываю нефтегаз, сельское хозяйство, др. сектора. Вообще за 11 лет мы знаем стиль инвестирования и мышления друг друга наизусть, также с нами работает группа очень хороших аналитиков.
- Какая доходность была в прошлом году у вашего основного российского фонда?
- Он на 10% обыграл индекс РТС. Из всех регулируемых фондов в мире (всего из больше 90 000), он стал самым прибыльным в мире за десять лет – с 2000 по конец 2009 года он вырос на 1524%. Поэтому активы и увеличились до $3 млрд.
- Вы им управляли с самого начала?
- С 2002 года, когда он был объемом $20 млн. До этого мы с Якобом вместе работали три года в компании Brunswick Emerging Markets, «дочки» того Brunswick, который был продан UBS. Там мы занимались развитием интернет-трейдинга.
- Какая у вас стратегия инвестирования?
- Мы очень долгосрочные инвесторы, на краткосрочные колебания на рынке вообще не обращаем внимание. Велика вероятность того, что Сбербанк, например, дернется на 3-4%, а мы с Якобом этого даже не заметим, потому что оба в пути. Нам важно постоянно встречаться с компаниями, мы не хотим слушать, что нам брокеры говорят. И у нас есть выход на самых высокопоставленных людей почти во всех компаниях и на всех рынках, в которые мы инвестируем. Месяц назад была встреча с президентом Эстонии, полгода назад к нам в офис приезжал Премьер-министр Литвы.
- В каком случае вы продаете акции?
- Скажем так, если акция выросла на 10%, мы не бежим ее продавать. Мы для себя определили долгосрочные тренды. Самые лучшие инвестиции у нас те, которые мы купили и держим много лет, поставив на хороший менеджмент, недоразвитость индустрии, перспективы роста прибыли. В основном идет реалокация портфеля после встреч с компаниями и общения с нашими аналитиками, а кардинальные решения принимаются не часто. Наш стиль инвестирования достаточно скучный – мы мало торгуем и платим брокерам мало комиссии, потому что текучка в портфеле низкая.
- Какие тренды вы сейчас отрабатываете?
- Основная тема, которую мы определили 10 лет назад, и которая все еще действует, это то, что все рынки Восточной Европы недоразвиты, но жизнь людей там улучшается – растут зарплаты и пенсии, они больше тратят, начиная от энергетики до производителей товаров широкого потребления. В России мы считаем, что очень недооценен нефтегаз, особенно «Газпром», и этот год будет годом «голубых фишек» вообще.
- Сколько всего бумаг в портфеле?
- В российском фонде около 100 бумаг, в восточно-европейском фонде – более 150 бумаг. Мы хотим иметь очень диверсифицированный портфель, потому что это способ уменьшить риск конкретной компании. Мы все помним «Юкос», такие истории случаются не только в России, и мы хотим уменьшить риски для своих инвесторов. Самые большие бумаги в российском портфеле – это «Газпром» и Сбербанк, который тоже сильно недооценен по сравнению с эквивалентами в Турции, Польше, Бразилии. Эти бумаги имеют максимальный, по правилам фонда, вес в 10%.
- Несколько лет назад вы собирались открывать российскую управляющую компанию. Что с этими планами?
- Да, такие планы были. Успех East Capital во многом связан с широкой базой частных клиентов, всего у нас их 450 000. За счет нас и других крупных компаний, которые оперируют из Стокгольма, удельный вес инвестиций среднестатического шведа в Россию, наверное, самый высокий в мире. В кризис 1998 года разбежались в основном профессиональные инвесторы, а больше половины частных клиентов остались. И, исходя из этого, мы поняли, что надо делать ставку на частных клиентов, которые очень долгосрочны. Поэтому мы хотели и в России сделать управляющую компанию – уже набрали персонал, получили лицензии, но грянул кризис, и мы поняли, что доверие простого россиянина к инвестфондам потеряно. Я сам был клиентом Ситибанка, покупал фонды, и по их менеджерам было видно, что должно пройти время, чтобы доверие восстановилось. Мы верим в это, но пока пошли по другому пути – на новые рынки в Китай и Азию.
- То есть в России УК откроете попозже?
- Да. Здесь модель развития управляющей компании сложнее – люди любят прийти в офис, подписать 150 бумаг, поговорить со своим аккаут-менеджером. Тут нужно открывать офисы, тратиться на рекламу. В Швеции, Прибалтике, и вообще в континентальной Европе все делается через интернет.
- Какие у вас планы в России?
- Продолжать заниматься тем, чем занимаемся, показывать лучшую прибыльность своим инвесторам, активно помогать российским компаниям в корпоративном управлении.
- Привозите клиентов сюда?
- Да, например, сегодня на два дня на мини-конференцию приезжают 16 очень крупных инвесторов. Будет наша презентация, и мы приглашаем компании, в которые инвестируем, или ездим к ним в офисы. Раз в году делаем большую конференцию по всей Восточной Европе, приглашая туда представителей многих из 20 стран, куда инвестируем. В прошлом году она была в Праге, в этом будет в Стамбуле.
- У вас довольно тяжелая жизнь. Не устаете все время в самолетах?
- Привык, к тому же много путешествовать очень интересно. В конце месяца мы вместе с партнерами летим в Индию. У нас есть такая практика – раз в год мы летаем в разные уголки мира, где пока не ведем бизнес, чтобы посмотреть, интересно ли нам там что-то сделать: привлекать клиентов или инвестировать, или просто понять, как влияет эта страна на глобальную ситуацию в мире, включая Россию. Затем в мае я собираюсь в Нигерию. Но в основном это все-таки поездки в страны бывшего СССР, в которых я слежу за инвестициями, или встречи с клиентами в Западной Европе или на Ближнем Востоке.
- Где вы родились?
- В Вильнюсе в Литве. В 17 лет я уехал учиться в Эстонию, где в 1993 году открылась первая частная бизнес-школа в бывшем СССР – Американский университет.
- Кто платил за обучение?
- Первый год открытый фонд Сороса, большое ему спасибо. А потом тренировал женскую и мужскую баскетбольную команду университета и поэтому учился бесплатно. Несмотря на низкий для этого вида спорта рост, я был хорошим баскетболистом – в 1988 году в составе детской сборной Литвы стал чемпионом СССР. И первым делом, когда поступил в университет, организовал там команды по разным видам спорта.
- Как развивалась ваша карьера?
- На третьем году учебы в мой 20-тый день рождения я стал первым неэстонским сотрудником самого большого банка Прибалтики – «Хансабанка». В 22 года я стал там директором департамента ценных бумаг, мы занимали половину прибалтийского рынка. Нашими клиентами были все фонды из Скандинавии, США, Великобритании. А в 1999 году меня пригласили в первый в мире проект по интернет-брокериджу на развивающихся рынках. Я переехал в Швецию, а еще через шесть лет в Москву.
- Общаетесь тут с соотечественниками?
- Кого надо, я всех знаю. Мы уже 15 лет инвестируем, есть мобильные телефоны почти всех крупных предпринимателей. Этим, кстати, отличаются крупные страны от маленьких. Здесь я не могу набрать кому-то после работы и позвать пить пиво. А в Прибалтике даже самым крупным персонам - запросто. Я часто бываю в шведском посольстве, и вижу, что шведы больше общаются между собой, решают вопросы.
- С кем проще вести бизнес – с русскими или шведами?
- Конечно, со шведами. Шведы и финны номер один в мире по легкости ведения бизнеса. Никакой коррупции, держат слово, порядочны, и имеют хорошее образование. В бывшем постсоветском пространстве, если даже исключить коррупцию, мало людей, кто дорожит своей репутацией. Особенно ярко это выражено в республиках Центральной Азии. Но все меняется, Рим тоже не сразу строился. Мы ко многим вещам относимся с пониманием.
- Да, вы более спокойный миноритарий, чем, например, Prosperity.
- Prosperity – молодцы, но мы тоже не сидим, сложа руки, активно пытаемся улучшать корпоративное управление в России и других странах Восточной Европы.
- Вас не пугает, что российская экономика становится более государственной?
- Мы верим, что ситуация улучшается. Да, уровень коррупции по-прежнему высок. Но есть и позитивные изменения – компании, в которые мы инвестируем, выходят на лондонскую биржу, ставят независимых директоров, становятся прозрачнее. Легко не инвестировать там, где плохо, мы должны менять те вещи, которыми озабочены. Тут есть риски, но и есть колоссальные возможности.
- С кем из крупных фондов вы конкурируете в России?
- По клиентам со всеми, кто находится в Скандинавии – финнами и шведами. По активности, пониманию рынка наш конкурент номер один это Prosperity. Но вообще мы с другими фондами больше сотрудничаем – вместе продаем или покупаем какие-то блоки акций, к тому же никогда не знаешь, кто от нас придет к ним работать или наоборот, часто общаемся после работы.
- А чем увлекаетесь во внерабочее время?
- Современным искусством. Как вы уже знаете, я много путешествую, и какое-то время назад в этих поездках начал покупать картины. Например, недавно в Ереване пошел в местный союз художников, посмотрел выставку, нашел телефон понравившегося художника и купил у него картину. Стал больше интересоваться литовскими и украинскими художниками, организовал в Крыму пленэр 20 знаменитых украинских художников. Осталось много картин, и мы решили открыть галерею в Гурзуфе. Сейчас у меня около 100 картин. Но я уже вижу, что это как наркотик – за два месяца не приобрел ни одной картины, и уже не могу (улыбается). Поэтому нужно быть осторожнее – можно потратить на это колоссальное количество времени и денег. Чтобы избежать подделок, я покупаю картины напрямую у художников, а с галереями предпочитаю не связываться.
- Легко общаться с творческими людьми?
- Перед тем, как купить картину, я обязательно разговариваю с автором. Была одна история – я встретился с одним понравившимся художником и спросил, сколько он хочет за 20 работ. Он выгнал меня из мастерской, сказав, что его картины не покупаются как картошка, и чтобы я выбрал лишь одну картину. Я уехал, а на полпути позвонила его жена, и очень просила вернуться, извинившись, что муж погорячился.
- Чем занимается ваша супруга?
- Она один из директоров еще одного актива East Capital украинской компании «Агро Регион».