В ролике, выход которого был приурочен к 25-летию авиакомпании, пилоты идут через аэропорт вместе со стюардессами, одетыми в ярко-красную форму и обувь на высоких каблуках. Окружающие настолько увлеченно наблюдают за ними, что один мужчина роняет гигантский мобильный телефон (действие происходит в 1984 году), а другой заливает рубашку соусом из гамбургера.
По мнению зрителей, ролик демонстрирует стереотипные представления о гендерных ролях и показывает женщину как объект сексуальной эксплуатации. В ролике фигурируют также менее привлекательные стюардессы другой компании, одетые в серую форму.
(отсюда)
Я не питаю симпатий к рекламщикам, но это, простите мой французский, пиздец. Надо думать, эксплуататором надо считать каждого, кому приятно посмотреть на красивую женщину (ничего, кроме восхищенных взглядов, в рекламе, как я понимаю, не было=)). А чтобы женщин не воспринимали как "объект сексуальной эксплуатации", они должны выглядеть, как Холерия Кузьминична (а может, авторшам жалоб завидно стало?).
Так и вспоминается:
Красивых девушек перестали брать на работу в кинематографию. Режиссер мыкался перед актрисой, не решался, мекал:
- Дарование у вас, конечно, есть... Даже талант. Но какая-то вы такая... с физическими изъянами. Стройная, как киевский тополь. Какая-то вы, извините меня, красавица. Ах, черт! "Она была бы в музыке каприччио, в скульптуре статуэтка ренессанс". Одним словом, в таком виде никак нельзя. Что скажет общественность, если увидит на экране подобное?
- Вы несправедливы, Люцифер Маркович, - говорила актриса, - за последний год (вы ведь знаете, меня никуда не берут) я значительно лучше выгляжу. Смотрите, какие морщинки на лбу. Даже седые волосы появились.
- Ну что - морщинки! - досадовал режиссер. - Вот если бы у вас были мешки под глазами! Или глубоко запавший рот. Это другое дело. А у вас рот какой? Вишневый сад. Какое-то "мы увидим небо в алмазах". Улыбнитесь. Ну, так и есть! Все тридцать два зуба! Жемчуга! Торгсин! Нет, никак не могу взять вас. И походка у вас черт знает какая. Грациозная. Дуновение весны! Смотреть противно!
Актриса заплакала.
- Отчего я такая несчастная? Талантливая - и не кривобокая?
- В семье не без урода, - сухо заметил режиссер. - Что ж мне с вами делать? А ну, попробуйте-ка сгорбиться. Больше, гораздо больше. Еще. Не можете? Где ассистент? Товарищ Сатанинский, навесьте ей на шею две-три подковы. Нет, не из картины "Шурупчики граненые", а настоящие, железные. Ну как, милуша, вам уже удобнее ходить? Вот и хорошо. Один глаз надо будет завязать черной тряпочкой. Чересчур они у вас симметрично расположены. В таком виде, пожалуй, дам вам эпизод. Почему же вы плачете? Фу, кто его поймет, женское сердце!